Жить надо у реки. Чтобы в любую минуту можно было беглым взглядом окинуть искрящуюся снежную даль и, разыскав у противоположного берега одиночную фигуру рыбака, про себя отметить: еще не время…
Еще не время, еще рано, хотя уже середина марта. Еще не начался первый весенний клев сороги, той, которая легко переваливает за триста грамм. Когда начнется? А когда рыбак будет не один, а с товарищами. На противоположном берегу всю зиму рыбачат ветераны. Тот, кто сейчас дежурит, — шестидесятидвухлетний бородатый дед. Я не раз угощал его сигареткой. Дед приходит на лед к обеду, сидит до заката, изредка ловит несколько окуней. На следующий день приходит вновь. Дед караулит первый весенний ход крупной сороги. Той, которая за триста. Сегодня я улучил минутку и выскочил на реку. У противоположного берега фигур было несколько. Ах ты ж елки! Жить надо у реки!
На лед я попал лишь к вечеру, когда весенний теплый день уже начал остывать. Деды в обед половили сорогу на опарыша. Нет, не то чтобы крупную или очень активно, но килограмм шесть у старого знакомого в пакете было. Я с интересом заглянул: от ста пятидесяти до трехсот грамм. А сейчас клев сошел на нет. Так, изредка заиндевелый сторожок приподнимется на стоячей «кобылке», и не более.
Я сверлюсь в сторонке и распускаю безмотылку. Впопыхах схватил не самую чуткую удочку. Более того, леска на ней оказалась ноль шестнадцать, для глубинного «черта». Мысленно корю себя за несобранность и начинаю первый подъем. Слабое, едва заметное касание мормышки кивок все же показывает. Ага! Рыба интересуется. Дело за малым — уговорить на поклевку. Солнце уже почти скрылось, и становится холодновато. Деды потихоньку начали собираться. А у меня легкий прижим кивка! Леска — как канат, но и она тянется от напряжения. Вот она, первая весенняя сорожина, зашедшая с Рыбинки! На глазок да-а-леко за триста. У дедов таких не было.
Спешу закрепить успех, стучу мормышкой пару раз о дно и начинаю любимую бешеную тряску «кивка не вижу». Уже когда хотел сбросить мормышку в свободное падение после окончания проводки, кивок застревает. После подсечки рыба устремляется вверх так, что я не успеваю перебирать леску, и она сходит у лунки. Как это обычно бывает в таких случаях — клев почему-то прекращается. Кручу новую дыру, хотя в округе деды их за день навертели предостаточно. Но это же их лунки, а мне хочется ловить в своей! В свежей тут же откликается окунек. Не сказать чтобы крупный, но пузатый, икряной. А у дедов за сегодня не было ни одного.
Все разошлись, я остаюсь в одиночестве. Никак не могу простить себе досадный сход сороги, но надо и мне уходить.
Вечером готовлю еще несколько удочек с разными мормышками, обзваниваю свою «приятельскую стаю». Завтра собрались на лед еще двое: ехать никуда не надо — рыбка проявилась прямо в городе. Не больная, не солитерная. Икряная весенняя сорога! Засыпая, все никак не мог успокоиться в предвкушении завтрашней рыбалки.
Утро выдалось холодное. Кажется, на реке даже за двадцать. С приятелем Вовкой по утоптанной тропке идем к намеченной цели. Второй приятель, Саша, запаздывает. А на месте уже народ кучкуется. К вчерашним знакомым присоединились новые любители сороги. Клюет? Пока не клюет. Лишь пара хвостиков. Занимаем с Вовкой плацдарм. На второй лунке — касание, едва-едва… Отлично. Рыбка есть, никуда не делась. Сегодня я вооружен тонкими снастями и готов к битве. Ага, не тут-то было! В перчатках сложно рисунок игры подобрать. Пока приноравливался, садится окунь. Очень достойный. Думал — одиночка, три проводки быстрых сделал и замедлил у дна, чуть покачивая мормышкой. Едва уловимый подброс — есть! До последнего момента вываживания (а ведь перчатки не сбросить, как «шубенки») думал, что сорога. Но опять окунь, опять пузатый, явно под полкило.
Слышу — заскрипел ледобур рядом: балансирщик тут как тут. Аза ним еще один, и еще. Теперь я в центре треугольника, но некогда осматриваться — сейчас только кивок интересует. Постоянно экспериментирую с проводкой, лишь иногда позволяю себе серии из двух одинаковых. А при смене проводки, как правило, опять поклевка! Никаких резких прижимов кивка, тем более ударов в руку. Окунь зачетный, а пригубливает мормышку едва-едва. Какой тут может быть балансир?!
Тем временем Вовка в нескольких метрах поодаль зацепился за «свою» рыбу. У него сорога — морское серебро! Сейчас и его обсверливать бесполезно. Сейчас клюет наша рыбка — безмотыльная! У меня между окунями тоже белая проскочила, но за ней опять окуни. У Вовки совсем другая проводка — плавная, медленная. Раз-другой качнет -и уже тащит, улыбаясь.
Но наше дебютное преимущество стало постепенно таять. Кое-кто из «мясников» тоже стал вытаскивать рыбку. Саша, опоздавший на старт, присоединился к нам, когда результативность безмотылки стала снижаться. Мы начали перемещаться в поисках поклевок. Поначалу свежепробуренная лунка еще радовала поклевкой-двумя. Особенно когда я стал вычерчивать «загогулины» мелким черным клопом с оранжевым бисером. Но сорожка попадалась все реже и более мелкая. Саша поймал двух окуньков и теперь перебирал мормышку за мормышкой.
После обеда безмотылку рыба уже окончательно стала игнорировать. Очевидно, сорога начала искать пропитание на дне. Теперь ловля «на стояка» на две-три удочки начала приносить любителям ловли с наживкой ощутимые дивиденды. Но мы с Вовкой свое счастье поймать успели и теперь ловили размеренно, без суеты.
Я, наверное, уже час не видел и поклевки. Менять кардинально место не имело смысла. Рельеф был выражен исключительно на локальном участке в полторы сотни квадратов. Конечно, мы побегали и за его пределами, но там начиналась резкая глубина и усиливалось течение. Я вернулся на лунку, где успешно утром ловил окуней, и просто оттачивал проводку. Неожиданно кто-то настойчиво загнул кивок. После подсечки я понял, что сел «слон»! Ярко светило и, что более важно, грело солнце. Я был без перчаток, абсолютно готовый к борьбе. Сражение длилось вечность. «Слон» упирался и поддавался с трудом. Казалось, еще немного, и он протиснется в трубу лунку. Но… Резкий рывок — и все кончилось. Оборванная леска вяло ослабла. Я долго сидел без движения, пространно улыбаясь и щурясь от солнца, не понимая, где я оплошал…
Но Сашка смириться не желал. Еще около часа проявлял усердие в подаче мормышки. Наконец слышу его радостный возглас: после долгой борьбы на солнце заиграла серебристой чешуей упитанная густера, которая и летом-то порадовала бы любого поштвочника, что уж про зиму с ее деликатными снастями говорить.
Я никогда не утверждал, что ловля на безмотылку, или, как мы ее в своей компании шифруем, «ловля на бусы», может быть добычливее, чем «на мясо». У каждого вида ловли есть свои явные преимущества. Однако заметил, что если есть в округе крупные экземпляры, будь то окуни или сорога, безмотылка их обязательно соблазнит. Не сегодня, так завтра точно…
Итак, сорога шевельнулась. Значит, в выходные можно уже предпринять и более серьезный выезд на Рыбинку. Но даже если не получится с выездом — это не столь важно. И что живу я не у реки, тоже не столь уж важно. В мыслях я всегда на водоеме…
Микола ЗУХАРЬ. г.Череповец, Вологодская область
Из материалов газеты «Рыбак-рыбака»